ПОЧЕТНЫЙ МЕТАЛЛУРГ НИЖНЕГО ТАГИЛА. Воспоминания о войне.

В мае 2015 года в центре Перми были установлены тумбы с героями невидимого трудового фронта. Ведь тыл, как и фронт, бился за общее дело Победы. На одном из них фотография С.М. Арша 1929 г.р.  Скупая информация на тумбе даст понять, что этот человек ребенком в июле 1941 года был эвакуирован с родителями в составе Витебской очковой фабрики в рабочий поселок Суксун из г. Витебска. И уже в 1943 году четырнадцатилетний Сёма  лет пошел работать на Суксунский тогда военный завод № 17, вместе со своим школьным другом Костей Собакиным. Ребята осваивали токарное дело. Именно эти подростки, женщины и старики приближали Победу.  

Семён   с девушками. Суксун 1951г.

С.М. Арш. Начальник рельсобалочного цеха. Нижний Тагил.1980-е.

После Победы Сёма продолжил учебу  в школе. А затем поступил и окончил Уральский политехнический институт. И в 1954 году новоиспеченный инженер-металлург был направлен на Нижнетагильский металлургический комбинат. Прошел от должности мастера заготовительного цеха до начальника рельсобалочного цеха. В период его работы было достигнуто максимальное  в истории цеха годовое производство 1 миллион 437 тысяч тонн проката и отгрузки. Затем работал на других важных и ответственных должностях.  Соломон Максович награжден многим орденами и медалями, в т.ч. Орденом Трудового красного знамени. А также имеет звание «Почетный металлург Нижнего Тагила».

Верные друзья: Константин Собакин и Соломон Арш. Суксун 2005г.

Суксун стал для Соломона и его семьи второй Родиной. Именно сюда он любил и стремиться чаще приезжать. Ведь здесь друзья и знакомые. Хотя дети войны, рожденные в 1920-х., как и ветераны ежегодно уходят из жизни.

С.М. Арш и его учительница Злобина И.Н.Суксун, 2010г.

Я лично знаю Соломона Максовича с 2010 года. Он поделился  с нами своими воспоминаниями о  военном времени. Предлагаю читателям  ознакомиться с ними.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА.

Витебская очковая фабрика в Суксун  эвакуировалась летом 194 1года. С   этим предприятием   в поселок прибыло около 400 семей разных национальностей: белорусы, поляки,  евреи, процент которых был самый большой.

С 6-8 августа 1941 года большинство работников фабрики были устроены на работу в Суксунский механический завод, который стал военный завод № 17. Выпускал защитные очки для летчиков и танкистов. Директором нового предприятия был назначен  директор Меерсон Илья Абрамович. (Элья-Абрам Хаимович). Главный инженер-Гауберг Арон Файвишевич. На период 1942 года по данным Книги приказов Суксунского завода №17, на производстве работало около 350 эвакуированных. Среди которых были и национальности Прибалтики: латыши, немцы, поляки, евреи.  

После того, как г. Витебск был освобожден, многие уехали обратно в Витебск, либо в другие города Прибалтики, Украины и Белоруссии.  Некоторые остались в Суксунском районе и тут проживали. На сегодняшний день в поселке проживают лишь несколько семей бывших эвакуированных из г. Витебска. А витебское дело осталось в Суксуне. С тех пор завод называется ОМЗ и выпускает средства индивидуальной защиты.

ДОВОЕННЫЙ ВИТЕБСК.

«Довоенный Витебск в моей памяти – это большой город (как потом уточнилось, 185 тысяч человек населения). Город промышленный. Преобладала, в основном, местная промышленность. Город очень чистый. Большое количество среди проживавших составляли люди еврейской национальности. Имелась еврейская школа. А мы жили ближе к окраине. Улица Бебеля, дом 19. Дома, в основном, одноэтажные в этом районе. Неподалёку находился вокзал. Ну и мы, пацаны, сочинили такой «самокат» из лестницы, на котором можно было кататься. И от моста к низу по асфальтовому тротуару, а улица брусчаткой была выложена, носились с воем, криком и так далее.

ВИТЕБСК. 1912 г. Фото Прокудина-Горского.

Чего-то большого из индустриальных объектов по моей памяти не было. Город стоял на Западной Двине, и там было два моста: старый и новый. В моём представлении, это когда бесконечная Двина, люди (окружение) – ни какой-нибудь там элитной публики вокруг нас там не было. В нашем дворе, в частности, жили: один лётчик (его жена была чемпионкой Белоруссии по велоспорту. Он воевал в Испании - всё прошёл), учительница, машинист паровоза, брат его жены – кочегар. Здесь же в сарайке они выращивали поросят. В соседнем подъезде (наш дом был одноэтажный, на четырёх хозяев – входы в квартиры с его углов) жил Шлема – сапожник (он и пил, как сапожник), у них всегда стояла 5-литровая бутыль с пивом. И вся семья, до маленького ребятёнка, все пили пиво. Помню однажды, когда вот этому маленькому ребятёнку – девочке не дали пива, она билась головой об пол, требуя своего. В нашем дворе было два дома, а в середине – сад. Во втором проживала семья учительницы - еврейки Минухиной. В общем, тихие люди жили, обычные: делали там свою какую-то работу. Да и не очень-то меня тогда интересовало, кто чего делал…

Любимое у нас, пацанов, занятие было – игра в сыщики-разбойники, из луков пострелять друг в друга, фехтовать на самодельных шпагах, гоняли тряпичный мяч, потому как другого просто не существовало, играли в лапту, в городки… И всё это происходило в нашем дворе. На слуху были такие городские предприятия, как фабрика Клары Цеткин, чулочная «КИМ», очковая фабрика.

Витебск. Площадь Свободы перед войной.

Витебск. Улица Ленина перед войной.

В 1936 году меня, шестилетнего пацана, и старших братьев мама взяла на первомайскую демонстрацию. Все вокруг взволнованы, медь оркестров зовёт вперёд, барабаны задают шаг… А я к той поре научился читать. Так что, звонким детским голосом, чтобы видели все, какой я уже взрослый и грамотный, скороговорил вслух прочитанное на транспарантах. Одна за другой шли колонны фабрик, артелей, организаций. Вот и наша, очковая, где отец трудился заместителем начальника технического отдела... Над демонстрантами - портреты руководителей, вождей партии, государства и своих работников, которые чем-то отличились. Смотрю, несут портрет моего папы и на нём написано: «Наш Эдисон».».

Продолжение следует.