Находки краеведов

«Я СТРЕМЛЮСЬ К ТОМУ ЧЕРТОГУ…».

( бытование духовного стиха в Суксунском районе в 20 веке)

           Если проехать по глубинкам Прикамья, то можно еще встретить по селам людей знающих и поющих старинные духовные стихи. В Суксунском районе в конце двадцатого века исполнителей подобных стихов уже можно было пересчитать по пальцам. Уходит старина.

Русский народ, воспитанный на многовековой православной культуре, не мог довольствоваться чисто бытовыми жанровыми песнями и обрядами. Православная душа его всегда стремилась к чему-то более высокому, чистому.

        Что же такое духовный стих? Духовный стих как жанр возник в 17 веке и развивался наряду с кантами. Принято считать, что хранителями этого наследия являются старообрядцы. Бесспорно, они по сей день стойкие приверженцы древнерусских традиций, и старого уклада жизни. Но вместе с этим бытовало целое направление в музыкальной устной традиции православных христиан, связанное с исполнением духовных стихов и песен. Эта ветвь развивалась параллельно со старообрядческой.

        Первоначально он бытовал в среде духовенства, учащихся семинарий. Поэтическим источником для православного населения служили разные печатные сборники, которые активно издавались в прошлых веках. Эти тексты служили основой для музыкального творчества. Стихи полюбились простому русскому народу. Иногда они сочинялись и исполнялись благочестивыми мирянами.  

       Сюжеты стихов были самыми разнообразными: в них отразилась любовь народа к Богу, царю, святым угодникам, любовь к святым местам, странникам… Простые незатейливые песни несут в себе глубокое религиозное содержание. Это размышление о мире земном, в котором живет человек, и о мире ином, куда предстоит всем уйти.

Пелись они обычно на дому в тесном кругу духовных друзей.

АННА И ЗИНА.

Две такие исполнительницы стихов из народа, когда-то проживали в деревне Говырино Суксунского района, Брёховского сельского Совета. Зинаида Турышева и Анна Цивилева имели большой «репертуар», и часто собирались помолиться и попеть. Анна пела когда-то на клиросе Брёховской Никольской церкви. Многое им пришлось пережить: гражданскую войну, расстрелы жителей, коллективизацию, закрытие любимой церкви, и долгожданное возрождение храма в 1990-х годах 20 века.

В середине 1990-х годов бабушки часто приезжали на службу в Суксунскую Петро-Павловскую церковь. Им приходилось приезжать с вечера, чтобы с утра попасть на Литургию. Вечеруя на лавочке в церковной ограде, они часто пели, радуя уборщиц церкви и просфорню. Тут я с ними и познакомилась, когда услышала их самобытное пение. А потом ездила к ним в гости, где меня всегда радушно принимали.

        Обе старушки всегда были доброжелательными и приветливыми, но как-то не очень охотно позволяли себя снимать на видеокамеру, считая это грехом. Их двухголосное пение все-таки удалось записать на магнитофон и сделать несколько видеосъемок. Так уж хотелось для потомков запечатлеть их на память! А сейчас их уже нет в живых, а песни остались.

То, что исполнялось Анной и Зиной, в основном было когда-то привнесено в нашу местность священниками, мирянами, монахами и бытовало среди населения. Анна и Зина стихи старались запомнить с первого раза, поскольку не умели ни читать, ни писать. Порою к стихам сами придумывали мотив и исполняли. Были у них и любимые. К примеру, стих «Про Алексея Божьего человека», в котором более 40 куплетов. События происходят в городе Риме, где сын богатых родителей Алексей противится браку с девицей и уходит из дому молиться Богу. Прошло много лет, он возвращается в родной дом, где его не узнали, да и он не объявляет себя. Жил он в доме отца на правах раба, терпеливо сносил все насмешки слуг, а когда умер, родителям и народу открылась его тайна. Алексея похоронили с почестями в ограде храма, как Божьего человека.

Среди песнопений Анны и Зины - «Келья»,- своеобразная заунывная песнь затворницы, «Христос с учениками из Храма выходит», - песнь о кончине мира. «Праздник», - песнь, где о смерти говориться как об избавлении от суетной жизни и мрачного мира. «На Крещение Господне», - рассказывает о самом празднике. «Спит Сион» - повествование о воскресении Христа. Один из духовных стихов бабушки посвятили закрытию любимой Брёховской церкви. 

Брёховская церковь до реставрации. Кон. 1990-хгг.

И часто вспоминали годы гонений.

« Прощай ты, обитель святая,

Прощай наша мать навсегда!

Тебя нам обитель святая

Теперь не видать никогда.

Умолкли священные речи

И звон колокольный утих,

Погасли лампады и свечи

На веки во храмах Твоих….»

Анна не любила много говорить. Скупо рассказывала она о своей жизни о старине. А о Боге она была готова говорить всегда. Жила она в Говырино одиноко в старинном домике, где держала кур, ходила в лес по грибы и ягоды. И посещала каждое воскресенье службу в Брёховской церкви. Подруга Зина жила рядом, с детьми и внуками. Она постоянно была в заботах и трудах. Лишь зимними вечерами собирались они вместе у Анны вечеровать. Нет - нет да и запоют тоскливую песню:

« Уж ты келья моя келья, келья новая моя.

А вокруг же моей кельи кругом ночная тишина.

И лампадою ночною день и ночь освещена.

А я, бедная, молюся, чтобы мир людской забыть.

А вокруг меня напасти - не могу их пережить...»

В 2005 году Зина умерла. Умерла как христианка, собираясь на службу в церковь. Анна пережила ее всего на два года. Последние несколько лет жила она в небольшом купленном домике, в селе Ключи, где за ней ухаживали родственники. Смерть ее тоже была необычной. В этот день, когда она умерла, напротив сгорело жилище ее родственников. Так что после ее смерти перебрались они в ее домик.

В 20 веке большую роль в распространении духовного стиха сыграли монастыри и духовенство. Через них духовная культура приходила в народ. Особенно множество духовных стихов выплеснулось во время богоборчества. Это был своеобразный протест против закрытия церквей и монастырей.

«Пришли гонители Христовы

С тяжелым молотом в руках

Разбить святилище готовы

И с богохульством на устах.

Рубили с жадностью канаты,

Чтоб сбросить колокол святой

Несчастной жертве были рады

Позор звенел над головой…»

ТАТЬЯНА ПЕТРОВНА

В 1920-х годах, после закрытия и разорения монастырей, многие монахи покинули свои обители и жили по разным населенным пунктам. Так в селе Тохтарёво, Суксунского района, в этих годах появились две монахини: Анна из Орды и Мария из Тулумбас. Они нашли приют в церкви у тогдашнего священника о. Иоанна Братухина. Сторожили храмы, шили одеяла, зарабатывали своим трудом на пропитание.

Место явления иконы Неопалимая Купина

Село Тохтарёво - место благодатное. В 1645 году здесь впервые появились монахи, основавшие Тохтарёвскую пустынь, которая просуществовала вплоть до середины 19 века. До сих пор местные жители называют Тохтарёво «монастырем». В селе имелось две церкви: летняя Богородицкая, 1694 года постройки, и зимняя Екатерининская, 1802 года постройки. 

Интерьер зимней Екатерининской церкви в с. Тохтарёво перед закрытием, 1930гг. (Фонд ГАПК)

Село еще известно тем, что в древности на реке Сылве татарину Тохтарю Алабашеву явилась по воде икона Божией Матери «Неопалимая Купина», в честь которой позже монахи выстроили Богородицкую церковь.

Тохтарёвская Богородицкая церковь.

Местная девушка Татьяна Чечушкова любила проводить время с монашкми, ходила с ними по окрестным святым местам, пела на клиросе. Монашки полюбили девушку и воспитывали как могли. От них она получила тот дар, ту искру, которая зажгла в ее душе любовь к Богу. В 1931 году Татьяна вышла замуж. Как не уговаривали ее монахини не выходить – не послушалась. В деревне без мужчины трудно вести хозяйство. Да и молодость взяла свое. В 1937 году в Тохтарёво церковь закрыли, священника о. Романа Трегубова арестовали, монахинь выгнали. Начались трудные времена, а потом и война. В 1943 году погиб муж Татьяны, осталась она с дочерью на руках. С тех пор прошло много лет. Татьяна Петровна Шестакова доживала свою жизнь в Суксуне. Прожила она 90 лет и ни разу не пропустила воскресной службы. Здесь мы с ней впервые и познакомились. Я часто стала навещать Татьяну Петровну, которая щедро делилась со мной воспоминаниями детства и юности. А также пела мне духовные стихи.

Солдатская вдова Татьяна Шестакова проработала всю жизнь в колхозе, жила в селе, особой грамоты не знала, но поражала своей мудростью, внутренней культурой и интеллигентностью. Она знала много духовных стихов, молитв, которыми напиталась от монахинь Анны и Марии.

У монахини Анюты, как ласково ее звали в селе, был «кантошник». Это тетрадка с записью стихов, которые они называли кантами. Бывало, запоет Анюта стих и заплачет. Трудная у нее была жизнь.

«Ныне, ныне я печален, ныне радости отверг,

Я остался безотраден, провожаю дни в скорбех…

Беспрестанно воздыхаю токи слез лия из глаз

Крепко в перси ударяю, вознося к Творцу мой глас…»

         Собирались в те времена у монахинь и другие нашедшие приют в Тохтарёво монахини. Пели, вспоминали прожитую в монастырях жизнь, предчувствовали гонения и свой конец.

          «Вот скоро настанет мой праздник, последний и первый мой пир.

Душа моя радостно взглянет на здешний покинутый мир.

Омоют меня и причешут заботливой нежной рукой
И в новое платье оденут как будто на праздник большой…»

После пришедшего 1937 года судьба их осталась неизвестной.

          Со слезами вспоминала и Татьяна Петровна своих духовных наставниц. Ведь она родилась еще при царе, в 1912 году, поэтому оговорить о старине, о старом укладе жизни очень любила. И болела у нее душа, что прожила она жизнь не с Богом, а с миром. «Если бы я раньше книжки божественные читала – много бы знала и замуж бы не пошла!», - говорила Татьяна Петровна. Она прожила трудную жизнь, но сохранила свою любовь к духовному стиху и помнила их.

Особенно любила стихи, посвященные Богородице.

«О, Мати Пресвятая, утри слезу с ланит

От бед изнемогая душа моя скорбит.

Отовсюду стало тесно, в душе лишь боль да стон,

Отрады нет нимало и зло со всех сторон…»

Язык подобных народных духовных песнопений разнообразен в них порою соединяются и церковно - славянский язык и русский. Стихи, созданные в 18 веке почти все встречаются на церковно - славянском. В стихах, близких к народной песне или былине преобладает русский язык, но чаще вперемешку с церковнославянскими словами. Особенности местного говора также проявляются в некоторых стихах. Характерно то, что эти перечисленные духовные стихи бытовали в разных районах. Часто в них изменялись слова или добавлялись новые куплеты. Та или иная песнь исполнялась на разные мотивы.

Среди стихов и песен также бытовали и легенды.

Вот одно из рассказанных Татьяной Петровной стихов:

« Где святаго Иордана

Как слеза вода чиста,

Где глаголы Иоанна

Указали на Христа,

Где превечно зеленеет

Гефсиманский грустный сад,

Где два раза смоква зреет

И меняет свой наряд.

В эти дни давно былые,

Так молва передала

Матерь Божия Мария

На земле еще жила.

Каждый день она ходила

В Гефсиманский грустный сад,

Сына там она молила

О спасеньи новых чад.

Раз, при солнечном восходе

Шла молиться в сад он.

Видит грубый сын природы

Сеет в землю семена.

«Что ты сеешь тут?» - с приветом

Дева - Мать к нему рекла.

«Камни» - их он дал с ответом,

На посев моя земля».

С самой той поры до ныне

Также смотрят небеса

На луну и на долины

Там, где эта полоса.

И посев на ней не всходит,

Он с тех пор на ней заглох,

Путешественник находит

Только каменный горох».

КАТЯ-РЕГЕНТША

В конце 1950 годов в Суксунской Петро-Павловской церкви служила регентом Боровых Екатерина Ивановна - бывшая послушница Богородице – Казанского Серафимо – Алексеевского женского монастыря. Находился монастырь в д. Бахаревой, недалеко от Перми. Родилась Катя в 1894 году, году в д. Хмелевка Кунгурского уезда. В 1910 поступила она в Бахаревский монастырь из и жила при нем вплоть до его закрытия. Ее монашеским послушанием было пение на клиросе и работа в чулочной мастерской. Эти две профессии ей в последствии очень пригодились. Голос у нее был хороший, поэтому в любом храме, где она в последствии появлялась, ее радушно принимали. Хор Бахаревской обители был известен во всей Пермской области. Пение сестер также украсило освящение Крестовоздвиженского собора на Белой горе в 1917 г.

Послушница Екатерина. 1915г.

Насельницы Бахаревской обители с игуменьей Глафирой.

Игуменья Глафира.  

            После закрытия монастыря Катя скиталась по разным местам: Полыгорец, Кольцово, Кукуштан, Курашим, где служила при церкви. И вот в конце 50-х годов постаревшую регентшу привез в Суксун настоятель Петро - Павловской церкви о. Иоанн Зыков. Здесь она прожила остаток своей жизни. Все ее имущество состояло из мочаленного матраца, шубейки, дорожной шали и вороб. Катя до конца жизни любила вязать. Сохранились также несколько памятных вещиц прошлого века, среди которых были два альбома с духовными стихами. Катя их тоже называла «кантошниками».

      Судя по датировке они заполнялись в 1914-1920 годах. Среди записей, сделанных Катей и ее духовными друзьями: подругами, священниками, сестрами, можно встретить стихи о святынях Киева, Урала, Верхотурья, Белогорского монастыря. Написаны они, судя по стилю, не поэтами, но зато от души!

« …Белогорская обитель

Мне любезнее дворца

Я ведь с детства был в ней житель,

Жить желаю до конца…»

Или: «Прости, священная обитель,

Киот святыни дорогой.

Прости великий исцелитель

Угодник Божий Сименон!

Последний раз перед тобою

Мои колена я склонил

И с сокрушенною мольбою

Потоки слез моих пролил…»

Аккуратно, чернилами переписаны канты Божией Матери, Иисусу Христу, Серафиму Саровскому.

« Вот он, блаженный пустынник взыскующий

Века грядущего благ неземных.

Вот он, в скорбях как мы в счастье ликующий,

Душу готовый отдать за других.

Тихо тропинкой лесной пробирается

В кожаной мантии в лычных лаптях,

Крест на груде его медный качается,

Сумка с песком у него на плечах…»

Этот альбом чем-то похож на светский, который молодые девушки заполняли разными стихами. Только заполнялся он стихами религиозного содержания. На некоторых страницах имеются рисунки в виде виньеток, а также пожелания типа:

« Друг, всегда в уме держи две из жизненных основ:

Больше правды, меньше лжи, больше дела, меньше слов».

В самом конце альбома особо выделены четырехголосные распевы в нотной записи на церквно – славянском и греческом языках. Их несколько: «Милость мира», «Херувимская», «Яко с нами Бог» и т.д. Катя в монастыре получила музыкальное образование и знала нотную грамоту.

Стих о Белой Горе.

Яко с нами Бог.

Среди упомянутых стихов выделяются тексты не религиозного содержания: «Стонет сизый голубочек» русского поэта 18 века Дмитриева, и особо любимая в народе героическая песнь «Гибель варяга». Песня записана словами и нотами в скрипичном ключе на два голоса. Видимо, патриотизм русских воинов не оставил равнодушных даже монахинь.

«…Мы пред врагом не спустили

Славный Андреевский флаг

Сами взорвали «Корейца»,

Нами потоплен «Варяг»!

Боровых Екатерина Ивановна, 1927г.

В конце 1920-Х годах Катя уже жила в миру, где творилось беззаконие. Жить было страшно и порою опасно. За связь и общение с разными священниками Катя тоже подвергала себя опасности. К примеру, она была свидетелем ареста о. Григория Ахидова – батюшки из с. Кольцово, а после его возвращения из лагерей навещала его. Постепенно закрывались храмы и монастыри. Но воспитанная в монастыре она вела религиозную жизнь, не отрекалась от Бога не ушла в мир, не создала семьи. Катю часто спрашивали, почему она не приняла монашеский чин, а осталась послушницей? На что она отвечала, что недостойна.

Четки послушницы Екатерины

Последним ее пристанищем был дом в Суксуне по ул. Кирова, где проживала Вера Петровна Лопатина, которая до смерти ухаживала за регентшей. Мне часто приходилось общаться с Верой Петровной, которая именно от нее научилась богослужебному пению, а позже долгое время сама была псаломщицей в Суксунской Петро - Павловской церкви. Мало того Вера Петровна была еще и участницей Великой Отечественной войны и имела медаль «За отвагу».Но по скромности ее об этом почти никто не знал!

Умерла Катая в 1979 году в Суксуне и похоронена на местном кладбище. Сейчас редко кто приходит к ее почти сравнявшейся с землей могиле.

« Может быть, от вас далеко я помру в чужой стране,

Где зароют труп глубоко и забудут обо мне…».

При жизни послушница Екатерина поддерживала связь со многими ее духовными братьями и сестрами, которые так же, как она лишились своей обители и были разбросаны по всей стране в тюрьмах и за границей. Она была знакома с выдающимся духовным пастырем епископом Ювеналием (Килиным 1875-1958), который еще в 1896 году начал подвизаться монахом в Белогорском монастыре, позже эмигрировал, пережил эмиграцию в Китае, и даже был епископом Шанхайским! 

Епископ Ювеналий 

Письмо епископа Ювеналия послушнице Екатерине, 1947 г.

Письмо епископа Ювеналия послушнице Екатерине

             После его возвращения в Россию в 1947 году, после долгого изгнания, он не забывает своих духовных чад, в том числе и послушницу Екатерину. Сохранились письма владыки Ювеналия (который в это время был уже назначен епископом Челябинскими Златоустовским) к Кате, которые я случайно обнаружила в пыли на чердаке дома Веры Петровны вместе с фотографией епископа Ювеналия! Последнее место его служения была Удмуртия, где он служил архиепископом Ижевским и Удмуртским.

          Возможно, что с появлением Кати в Суксунской Петро - Павловской церкви в середине или после Литургии, перед тем как народ идет к Кресту, или перед Причастием в Великий Пост, наряду с псалмами и молитвами, хором часто исполнялись духовные стихи покаянного или праздничного содержания. Среди них: « Господи помилуй, Господи прости», «На мрачной горе». «Имже образом желает елень..» - переложение псалма Давида. Последнее было особо любимым среди старшего народа, молящегося в церкви, которое не читалось, а пелось и имело своеобразную песенную мелодию.

Основной костяк певчих Суксунской Петро - Павловской церкви формировался в 1940 годах, когда церковь после закрытия в 1944 году была открыта вновь. Под руководством регента Александра Мамаева в хор были набраны старые еще дореволюционные певчие и молодежь. Многие из той молодежи продержались вплоть до 2002 года. 

Регент Суксунской церкви А. Мамаев с певчими, 1946 г.

Настоятель Суксунской церкви о. Иоанн Зыков в первые годы службы во вновь открытом храме. 1948 г.

Псаломщица Суксунской церкви Лопатина В.П.(слева) и певчие старого хора Нач. 2000-хгг.

Эти уже старушки и были основными певчими Суксунской церкви. Обученные регентом они пели на несколько голосов. Среди них особо выделялась «старинная» певчая Бормантова (в девичестве Тепелина) Елизавета, которая начала ходить в хор с 1920-х годов. Не смотря на очень преклонный возраст, свободно брала высокие ноты, и задавала всем «тон».

Живы были традиции духовных песнопений и при священнике о. Петре Шошине, служившем в Суксуне с 1970-х до конца 1980-х годах. К примеру, в Рождество он сам часто пел колядки на русском, украинском и даже на марийском языке, поскольку в районе проживают крещеные марийцы. Последним это очень нравилось и они любили батюшку.

Священник Петр Шошин с прихожанами, 1980-е гг.

В настоящее время старые жители и некоторые из молодежи на Рождество Христово ходят «славить» и распевают духовный стих «Рождество Христово, Ангел прилетел», который исполняется наряду с Рождественскими тропарями. У многих прихожан есть тетради, где записаны полюбившиеся старинные стихи. Но уже реже собираются они вместе петь, поскольку старшее поколение уходит.

Каждое время и люди приносят свои изменения, новшества, традиции. В конце 1980-х годов, начале 90 - х в Суксуне было много священников с Украины. В Суксуне некоторые исполняют и колядки, бытующие на Украине.

В Брёховской церкви тоже служил о. Борис, приехавший с Украины. Он завел обычай на Рождество в церкви делать рождественский вертеп. На возвышенном месте имитировали украшенный еловыми ветками хлев, где родился Спаситель. Овечек лепили из теста, пекли и садили под еловые ветки. Ставили лампадку. Все это стояло в церкви, пока идет святочная неделя. Эта традиция в Брёховской церкви сохранилась и по сей день, поскольку прихожанам идея понравилась.

        Для русского народа стихи были школой веры, нравственности и вместе с тем школой религиозной культуры. Как область духовной культуры, лежащая между письменной церковной традицией и фольклором, русские духовные были своеобразной опорой в жизни.

С этим уходящим поколением, которое родилось и выросло на рубеже 19-20 веков, наверное, традиция духовных стихов уйдет из обихода и забудется. Либо останется в сборниках и нотах, которые будут пылиться на полках исследователей или музеев.

P.S. Еще в 2000 году я публиковала подобную, правда, небольшую статью в газете "Православная Пермь". К моему удивлению на нее пришел отклик из...Америки от игумена Германа (Подмошенского) в то время настоятеля мужского монастыря в Платине и редактора православного журнала "Русский паломник", издаваемого в Америке. У нас завязалась переписка и я получила несколько номеров журнала "Русский паломник", который когда-то издавался в России до революции. Много русских людей после гражданской ушло в эмиграцию и жило за границей, для них, действительно любое упоминание о старинной "Руси потерянной" было очень дорого.

Текст письма игумена Германа:

Дорогая о Господе раба Божия Н. Токарева.

Милость Божия буди с Вами и на Вашем святом труде собирания духовных песен народных и «псальмов» как у нас называли духовные канты. Я сам очень был очарован ими, когда посещал отдаленные места Канады, где старики проживали и слезы о Руси потерянной проливали. Я кое-что записал, но был молод тогда и ленился. Все пропало. Никто в Америке этим не занимался, а жаль. Поэтому я с такой радостью и жаждой прочел Вашу статью  в моей любимой газете «Православная Пермь» №4/50/, где Вы совершенно мало даете куплетов «Я стремлюсь к тому чертогу…». А хотелось бы их прочитать /и послушать пропетыми конечно/. Поэтому прошу Вас, дорогая моя, пришлите мне эти тексты для моего «Р. ПАЛОМНИЧКА» да и Ваш адрес, чтобы можно было послать, если желаете. Простите.  Спасибо за утешение: статья Ваша прекрасна. Храни Вас Христос.

Научный сотрудник музея Наталья Токарева.