Суксунский музей: СТРАШНЫЕ ДНИ ЭВАКУАЦИИ.

Предлагаю читателям ознакомиться с воспоминаниями тех, кто был эвакуирован в Суксун в 1941 году. Одна из живых свидетельниц тех событий-Топычканова (Артемьева) Тамара Петровна, 1939г.р. Не случайно почетное право открыть Поклонный камень было предоставлено не только Б.А. Кортину и С.М. Аршу, но и педагогу-ветерану Т.П. Топычкановой.

(Записаны Н. Токаревой в 2010г.).

Торжественное открытие камня.

«1941 г. конец июня. Мне тогда было 2 года 4 месяца, когда началась Великая Отечественная война. Отец Артемьев Петр Артемьевич умер от болезней в 1940 г. Мама Елена Ивановна в то время работала на Витебской государственной очковой фабрике китовщицей в шлифовочном цехе. С 18.11.1936 по 02.07.41.Уволена согласно КЗОТа от 47 п. А.
В это время Витебская фабрика эвакуировалась на Урал и была размещена на старом Суксунском бывшем демидовском заводе. С 06.08.41 она уже была принята на завод в п. Суксун съемщицей стекла в цех № 10.
Про эвакуацию из Витебска я помню со слов мамы и старшего брата Ивана (1925г.р.) и сестры Нины (1924г.р., ныне покойной).
Оборудование фабрики, рабочие с семьями были погружены в эшелон, который оправлялся из Витебская на восток. Ехали долго, состав обстреливали немецкие самолеты. Во время обстрела все пассажиры должны были срочно покинуть вагон, забрав детей и залечь подальше от состава.
Брат Иван рассказывал такой случай. В одном вагоне с нашей семьей ехали люди еврейское национальности со своим нехитрым скрабом. У одного одинокого мужчины-еврея все «богатство» состояло из бутылки с рыбьим жиром и корыта, в котором стирали белье. Видимо от растерянности и волнения в спешке (как на пожаре) не смог ничего взять с собой, как и все, не то, что нынешние беженцы. Когда немецкие самолеты бомбили состав, в котором ехали рабочие Витебской очковой фабрики, этот мужчина
(имени его мой брат не запомнил) выбегал из вагона, захватив с собой бутылку рыбьего жира и корыто. Ложился, а скорее всего, падал на землю и закрывался сверху корытом, читал молитвы о спасении. Пацанам это казалось смешным, (позднее они поняли, что тут не до смеха было…одним словом - война!) и они кидали мелкими камешками по корыту, а мужчине казалось, то это осколки от снарядов и он сильнее подпрыгивал. Корыто ходило ходуном. Парни смеялись.
Но, когда он увидел мою маму с больным ребенком на руках, (у меня была страшная «золотуха», лицо покрылось коростами, была высокая температура. Эти болячки могли перекинуться на глаз, а и я бы ослепла, врача в вагоне не было) тогда этот еврей подошел к моей маме и протянул бутылку рыбьего жира. Сказал, что он уже стар и одинок и это лекарство его не спасет, но зато поможет спасти ребенка, т.е. меня от слепоты. Жаль, никто не запомнил имени этого благородного мужчины, который, рискуя своим здоровьем, подарил мне жизнь, способность видеть и радоваться, любоваться красотой природы.
Станция Киров. Поезд останавливается, чтобы пополнить запасы воды, угля, а мой средний брат Виктор (1927г.р.) побежал с котелком набрать питьевой воды и отстал от состава. Но мир не без добрых людей. По рации сообщили о том, что отстал подросток (ему еще не было 14 лет) и на конечной станции Кунгур со следующим за нашим поездом, его доставил на вокзал милиционер. Часто пассажиров с нашего поезда были оставлены в г. Кунгуре (это рабочие с Витебской фабрики). Остальных пассажиров на открытых грузовиках отправили в Суксун, который для некоторых эвакуированных стал второй Родиной.
Когда машины с эвакуированными спускались с В-Суксунской горы, то открылась чудесная панорама поселка Суксун, водная гладь пруда. И все облегченно вздохнули, что не дремучие леса с медведями, как представлялось многим, а красивое место. Проехав километра 2 от с. В-Суксун, машины приблизились к небольшой деревне Опалихино, которая заканчивалась около мостика через р. Сандушку. И вот с этого мостика радость пассажиров сменилась на слезы. Слева от р. Сандушки небольшой подъем, на склоне которого среди елей что-то белело…На улице было лето. Увидев белые насыпи, все подумали, что их завезли в такие края, где и летом не тает снег! Плакали и взрослые, а за ними и дети. Но когда шофер объяснил, что это не снег, а кварцевый песок, все начали потихоньку успокаиваться, дети смеялись. Позднее, на эти пески мы, будучи подростками, бегали за грибами и ягодами».